Кагал

Источник:

Тип статьи: Регулярная исправленная статья

Кага́л (קָהָל, каhа́л — буквально `община`) - в широком смысле община, в более употребительном — форма ее самоуправления в Польше 16–18 вв., а затем и в Российской империи между 1772 г. и 1844 г.

Энтимология термина

Чаще всего термином «каhал» обозначают правление еврейской общины, являвшееся посредником между нею и властями.

В Септуагинте «קָהָל» был переведён словом εκκλεσία (эккле́сиа), которое затем приобрело в греческом языке значение «церковь».

В переносном смысле — беспорядочная толпа, шумное сборище.

История каhала в Польше

Из текстов привилегий Болеслава Калишского евреям Великой Польши (1264), так же как и других привилегий 13 в., можно заключить, что общины возглавлялись еврейскими старейшинами (сеньорами), исполнявшими, очевидно, судебные функции. Судя по привилегиям 15 в., непременным условием суда над евреем было участие представителя еврейской общины.

В первой половине 16 в. общину возглавлял «доктор Моисеева закона», то есть раввин, обычно назначавшийся королем или воеводой. К середине 16 в. с ослаблением королевской власти усилилось стремление польских евреев к автономному общинному самоуправлению.

Впоследствии за этим советом закрепилось слово «каhал». Согласно польским грамотам 16 в., каhалу передавалось не только право раввинов надзирать за религиозным бытом евреев, но и право карать нарушителей Закона отлучением, изгнанием из общины, телесными наказаниями и даже смертной казнью.

Однако главным фактором, способствовавшим возникновению каhала, была новая система взимания податей с евреев по принципу круговой поруки, то есть не с отдельного лица, а с общины в целом. Органы самоуправления общин (под именем «зборы жидовске», а впоследствии — каhал) получили официальное признание (грамоты Сигизмунда II евреям Люблина, 1556; Львова — с правом выбирать раввина, 1569; Познани, 1571) и к концу 16 в. приобрели единообразную структуру.

Поскольку с конца 16 в. правительство взимало подати с евреев через областные и центральные ваады, каhал служил связующим звеном между ними и общиной. Каhал сохранял широкую автономию во внутренних делах, сосредоточив в своих руках власть над членами общины.

Каhал переизбирали ежегодно определяемые жеребьевкой выборщики (от 5 до 9 человек) из числа налогоплательщиков. При выборах (как правило, в третий день Песаха) состав каhала обычно оставался почти тем же, а выбывших членов, как правило, заменяли их родственники. Таким образом, каhал приобретал характер олигархии. Число членов каhала было большей частью пропорционально величине общины: от 40 в Кракове и 35 в Вильне до семи в прикаhалках, подчинявшихся крупным общинам.

Во главе каhала стояло четверо-пятеро старшин (раши́м), которые вместе с тремя почетными членами (тови́м) составляли правомочную коллегию каhала, решавшую все общественные дела. Это руководство каhала именовалось «семеро нотаблей города» (шив‘а товей hа-‘ир). Рашим по очереди состояли в течение месяца в должности парнаса, то есть главы и казначея каhала, в руках которого концентрировалась вся власть (в обиходе рашим часто именовались парнасами).

Выборные лица (так называемые действительные члены, от 4 до 10 человек), которые участвовали в совещаниях каhала, но не обладали исполнительной властью, именовались в различных местах манхигим, икарим, алуфим. Из них выбирали заместителей отсутствующих членов первых двух категорий. Помимо членов каhала, выборными были также попечители благотворительности (габай цдака гдола), контролеры (роэй хешбон), попечители религиозных училищ (габай талмуд-тора), управляющие (мемуним), выполнявшие многочисленные функции, и, наконец, судьи (даяним).

В пинкасах (актовых книгах каhала) начала 18 в. упоминаются женщины-попечительницы. При каhале состояли судебные исполнители (шамашим). В крупных общинах судьи делились на три категории: высшая во главе с раввином разбирала иски свыше 100 злотых, вторая — от 10 до 100 злотых, третья — не свыше 10 злотых.

Не ограничиваясь сбором податей и заведованием всеми общественными учреждениями, каhал наблюдал за торговлей, за правильностью мер и весов, за поведением приезжих, за благочинием, а также за чистотой улиц еврейского квартала, регулировал право аренды, издавал постановления относительно выборов раввина, обучения детей, печатания книг, оплаты слуг и служанок и норм их поведения и т. п., то есть полностью регламентировал жизнь членов общины.

Лишь в крайних случаях каhал обращался за содействием к польской администрации. Кроме уплаты податей государству и административных расходов, каhал нуждался в крупных суммах для финансирования судебной защиты при кровавых наветах и обвинениях в осквернении гостии, для подкупов и задабривания государственных и военных чинов, для чрезвычайных поборов по случаю коронаций, войн и т. д. В таких срочных случаях каhалы были вынуждены прибегать к займам у католических монастырей и крупных помещиков под круговую ответственность всех членов общины. Это породило к концу 17 в. проблему погашения каhальных долгов, еще более подчинившую общину власти каhала.

Несмотря на авторитет и влияние каhала, борьба между ним и прикаhалками, а также между каhалом и еврейским простонародьем все усиливалась в 18 в. из-за злоупотреблений при разверстке долгов общины, и каhал был бессилен во многих случаях водворить дисциплину, предотвратить конкуренцию внутри общины, а также произвол богачей и влиятельных лиц.

В это время в трудах некоторых раввинов и проповедников появляется осуждение каhала, деятельность которого большей частью определялась корыстными интересами верхушки и часто поддерживалась религиозным руководством общины. В течение 18 в. усилились нападки на каhал также со стороны земских сеймиков и областных сеймов, предлагавших заменить круговую поруку индивидуальным налогообложением; это нашло поддержку и в еврейской среде, где раздавались требования распустить каhал, который служил для эксплуатации бедных.

Под влиянием этого конституция 1764 г. постановила распустить Ваад четырех земель и областные ваады и произвести перепись евреев Польши и Литвы для обложения их поголовной податью, подлежавшей уплате непосредственно в казну, а также была назначена комиссия для рассмотрения и погашения каhальных долгов. Но для погашения долгов оказалось необходимым сохранить каhальные подати на двадцать лет, а в 1775 г. было восстановлено право каhала на займы под круговую поруку общины.

История каhалов в Российской империи

Русское правительство, сохраняя институт каhала на территориях Польши, отошедших к России по первому разделу 1772 г., руководствовалось, в первую очередь, фискальными интересами. Однако евреев стали вносить в общегородские книги жителей, чем частично устранялось влияние каhала на свободу передвижения членов общины и на их право селиться и вести свое дело в данном поселении (хезкат hа-ишув).

Право разбирательства исков между евреями было передано казенным судам, а в ведении вновь учрежденных губернских и уездных каhалов были оставлены только вопросы, касающиеся «обрядов закона и богослужения евреев». Но круговая порука в уплате поголовной подати и выдача паспортов евреям вменялись в обязанность каhалов (указ 1776 г.). Каhалы приняли открытое участие в преследовании хасидов, что заставило последних бороться за власть в общине и привело к усилению их столкновений с митнагдим, вылившихся в междоусобицу.

В царствование Екатерины II была предпринята попытка несколько ограничить власть каhала, превратив евреев в полноценных граждан Российского государства. Екатерина своим именным указом от 1780 года первой из европейских правителей разрешила своим подданным иудейского исповедания приписываться ко всем сословиям, включая дворянство и духовенство(иудейское), с получением всех соответствующих прав. При проведении в жизнь этого указа власти столкнулись с протестами христианского населения, но на эти протесты был дан ответ в именном указе 1785 года, в котором говорилось :

«когда еврейского закона люди вошли уже на основании указов Ее Величества в состояние, равное с другими, то и надлежит при всяком случае соблюдать правило, Ее Величеством установленное, что всяк по званию и состоянию своему долженствует пользоваться выгодами и правами без различия закона и народа».

Положение о евреях (1804), передав внутреннее судопроизводство раввинам, возложило на каhалы ответственность за бездоимочный взнос казенных сборов и распоряжение суммами, вверяемыми им еврейской общиной. В каждом городе или местечке полагалось иметь лишь один каhал, даже если местные евреи придерживались различных религиозных толков, со своими синагогами и раввинами.

Каhалы не имели права без ведома начальства налагать новые подати, а в 1818 г. их обязали вносить в казенные книги отчеты о поступлении и использовании сумм коробочного сбора, который первоначально предназначался для погашения каhальных долгов. На каhалы было также возложено «призрение бесприютных евреев», помощь евреям-переселенцам и т. п. В Царстве Польском каhалы были упразднены указом Александра I (декабрь 1821 г.) и заменены синагогальными правлениями («божниче дозоры»), компетенция которых ограничивалась вопросами религии и социальной помощи.

В России каhалу было предоставлено, помимо прочих, право вести метрические книги для еврейской общины. Каhал, в частности, скрывал численность евреев, по некоторым данным занижая её вдвое, что уменьшало объемы подушевой подати и снижало обязательства по рекрутской повинности; власть каhала простиралась на многие сферы жизни евреев, которые не могли освободиться от опеки каhала или протестовать под угрозой херема.

С введением в 1827 г. «натуральной воинской повинности для евреев» на каhалы была возложена ответственность за своевременную поставку рекрутов. Правительство наделило каhалы властью «отдавать в рекруты всякого еврея во всякое время за неисправность в податях, бродяжничество и другие беспорядки, нетерпимые в еврейском обществе». При поставке рекрутов каhал выгораживал детей богатых членов общины и нередко, нарушая правила и законы, сдавал в кантонисты детей бедняков, вдов и «маловеров».

Положением 1835 г. в черте оседлости целиком была восстановлена польская каhальная организация, и всякий еврей (исключая евреев-земледельцев), где бы он ни проживал, обязательно должен был приписываться к городской еврейской общине. В городах евреи с утверждения губернского правления избирали на три года от трех до пяти уполномоченных, которые составляли каhал. Члены каhала освобождались от призыва на время их каденции, пользуясь почетными правами, предусмотренными для купцов второй гильдии.

До введения рекрутского устава исполнение каhалами административных функций, например, составление «ревизских сказок» (то есть книг лиц податного сословия) и коллективная ответственность членов общины влияли на материальные интересы еврейского населения. Теперь же каhал получил также возможность распоряжаться жизнью и душой еврея. В связи с массовыми уклонениями евреев от военной службы каhал приобрел также полицейские функции, содержал сыщиков для розыска беглецов, стражников и ловцов («хаперс») детей для сдачи их в кантонисты.

Манипуляции с «ревизскими сказками» породили вымогателей, угрожавших старшинам каhала разоблачениями, а затем и доносчиков, над которыми порой учинялись кровавые расправы (например, в городе Новая Ушица). Все это приводило к возмущению масс заправилами каhала, создавало напряженные отношения внутри общины и стало одной из причин окончательного упадка каhала.

Ненависть еврейского населения к каhалу разделяли и представители Ѓаскалы. В 1844 г. в связи со стремлением правительства «слить» евреев с прочим населением каhалы были повсеместно упразднены и их функции переданы городским управам и ратушам (за исключением Риги и городов Курляндской губернии, где каhалы «для управления делами о податях и повинностях» просуществовали до 1893 г.).

Но и после ликвидации каhалов правительство предписало еврейским общинам выполнять две наиболее обременительные обязанности: сбор податей и поставку рекрутов. Таким образом, сборщики и рекрутские старосты продолжали олицетворять тех же «каhальных», о которых народ сохранил мрачную память. Апостат Я. Брафман в «Книге каhала» (Вильна, 1869; 3-е изд., тт. 1–2, СПб., 1888), в которой использовал акты каhала Минска за 1794–1803 гг., пытался доказать, что каhалы продолжают существовать, представляя собой государство в государстве («талмудически-муниципальную республику»), отчужденное от всего нееврейского и корпоративно эксплуатирующее христианское население.

Государственный Сенат, обсуждая в 1891 г. одну из еврейских жалоб, признал ненормальность положения, при котором от евреев требовалась коллективная ответственность за поставку рекрутов и уплату налогов, но не признавалась де-юре их каhальная (общинная) организация. Однако и это не повлияло на политику правительства. Лишь с падением царского режима в 1917 г. еврейские общины получили официальное признание.

Источники

• При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).
• Краткая Еврейская Энциклопедия, том 4, кол. 17-21